Вот и закончились выстрелы и смолкли громкие, радостные, истосковавшиеся по охоте и по старым друзьям голоса.
На водоеме снова воцарилась тишина и относительный покой. Вот в это время мне больше всего нравиться охотиться. Время, когда ласковое, сентябрьское солнце касаясь своим последним лучом за верхушки леса, нехотя растворяется за его стеной, раскрашивая небосвод в малиновые тона. Когда слышен только ветер, гуляющий в тростнике, свист упругих утиных крыльев в предзакатных сумерках, да зов кряковой в соседней заводи.
Только тогда я ощущаю себя частью природы как бы сливаясь с ней и испытывая полный восторг! Вот и сейчас я надул одноместную лодку, тихо спустил её на воду и маленькими веслами начал грести в сторону тростниковой стены находящейся на другой стороне озерца. В тростнике было множество заводей, скрытых от людских глаз, куда в большом количестве слетаются утки с наступлением сумерек. Они то и дело издавали громкое кряканье, заставляя учащенно биться мое сердце.
Заплыв в заросли тростника и продвигаясь глубоким, не заросшим фарватером, я выбирал место для сегодняшней охоты. Моё внимание привлекает заводь слева от меня, и я плыву туда, но оказавшись там, замечаю еще одну чистину в глубине.
Вот это то, что надо! Спокойная заводь с высоким тростником защищала от ветра, а ряска с множеством улиток и жучков давала уткам хорошую кормежку. Тем более об этом свидетельствуют перья на воде и многочисленные борозды, оставленные в ряске. Лучшего места и не найти!
Добравшись до тростника я укорачиваю его на половину, чтобы и обзору, и стрельбе не мешал. Вот своеобразный скрадок и готов. Маскировка получилась отменная. Повесив на шею манки, я зарядил ружье семеркой без контейнера и сделал несколько пробных вскидок и поводок. Ничего не мешает и, я удовлетворенный, затихаю в ожидании...
До слуха начал доноситься свист крыльев. Подняв голову, я увидел семерку чирят. Они пролетели сто метров и сделали резкий вираж и сразу, без облета, камнем упали на чистую воду в конце водоема. Крепче сжав ружьё, я продолжал ждать. Вскоре снова послышался свист утиных крыльев, а вскоре показалась сама пятерка крупных кряковых, летящих над тростником в сорока метрах от меня. Не отводя взгляда, я следил за их полетом, а они, сделав полукруг, стали приближаться ко мне.
Я приготовился, но птицы плюхнулись за тростником, так и не долетев до меня. Утки, чувствуя себя в безопасности, шумно плескались и крякали. И вдруг, все вокруг меня ожило. То слева, то справа слышался подлет и посадки уток на воду. Кряканье слышалось со всех сторон и я, словно в театре, наслаждался, затаив дыхание. Я боялся пропустить хоть одну ноту этого птичьего концерта!
Но вдруг до ушей донесся нарастающий свист утиных крыльев, и тут же пара уток вылетела из-за тростника. Мгновенно вскинув ружье, я выстрелил в первую, от чего пух от нее полетел в разные стороны и сразу бью вторую.
Первая утка упала по наклонной прямо перед носом лодки, окатив меня водой с ног до головы, вторая же упала в воду у меня за спиной в трех метрах.
Не отрывая от сбитых уток своего взгляда, я дрожащими руками перезарядил ружье, однако дополнительных выстрелов не потребовалось; обе утки биты чисто. Я взял за шею первую утку и бережно положил её на дно лодки. Забрав вторую, я мигом вернулся на место. На некоторое время воцарилась полная тишина. Мне даже стало совестно за нарушенную идиллию! Но свист утиных крыльев заставляет меня встрепенуться снова. Утка-одиночка налетела на меня со спины и прошла прямо надо мной. Подержав её на мушке, я отказался от выстрела. При попадании утка упала бы в тростник за моей заводью и в сумерках найти ее было бы, практически, невозможно.
Прошло минут пять, в течении которых я три раза слышал шумную посадку уток с разных сторон, но на мою заводь утка не шла. «Значит не моя! – сказал я себе.
Я продолжал терпеливо ждать свой шанс! И вот она, выставив вперед оранжевые лапки, зависла в воздухе для посадки. Но увидев, как я вскидываю ружье, мгновенно метнулась влево, набирая высоту.
Мой выстрел, эхом прокатившийся в сумеречной тишине, заставил кряковую, словно наткнувшуюся на невидимую преграду, камнем упасть на край заводи, подняв кучу брызг. Она махнула на прощанье пару раз лапкой и навсегда затихла грудкой вверх.
Добравшись до своей добычи я заметил, что моя утка на порядок крупнее двух первых. Включив лобный фонарь и осмотрев добытых уток, только сейчас вижу, что первые уточки – широконоски; селезень и самочка.
Поблагодарив бога за подаренную удачу, я разрядил ружье и поплыл к берегу. Ещё долго в моей голове слышалось утиное кряканье и свист упругих крыльев, разрывающих тишину. …
Дмитрий Васильев
(фото автора)
