На дворе начало ноября. Я отложил все дела в сторону, чтобы оставшуюся неделю отпуска посвятить охоте. Жена, видя мое желание и понимая, что я все равно уеду, отпустила меня на все четыре стороны, пожелав удачи...
Четыреста верст пролетели в один миг. И вот мы, сидя за столом с Николаевичем, строим планы на предстоящую охоту.
- Ходит у меня тут один хромой. До тебя ребятишки были, но высидеть его так и не смогли! Выходит не регулярно и глубоко за полночь. Секач хороший, но видно пострадал от "нашего брата" и теперь осторожничает!
- Ну что же, чем труднее, тем дороже трофей и интересней охота!
- Тогда дерзай! Жди к семи вечера, отвезу тебя на место.
- Буду ждать!
Без пяти семь я стоял у дороги в боевой готовности. Через пять минут мы уже тряслись в кабине УАЗа. Место я уже знал по прошлогодней охоте, так что не доехав до лабаза метров триста, Николаевич остановил машину.
- Ну, ни пуха, ни пера! Как соскучишься, звони! Приеду, заберу.
- К черту!
Проводив глазами удаляющийся УАЗ, я надел рюкзак и шагнул в темноту и уже через десять минут уже сидел на лабазе, представляющим из себя помост из досок между четырех сосен и перекладиной для карабина. Положив на стул рюкзак с валенками, я с комфортом устроился на них своей "пятой точкой". Карабин положил на перекладину, включил "ночник" и убедившись, что все в порядке, затих в ожидании...
Началась долгая игра в кошки-мышки с осторожным и хитрым зверем, длившаяся три дня. Уставший забирать меня под утро Николаевич, сонным голосом сказал: «Вечером поедешь на "Ниве" сам, а добудешь, тогда звони! Ну, никакого сна с тобой!»
- Хорошо! Так даже лучше!
В семь вечера я уже мчал к своей засаде. Вдруг, на дорогу выскочил огромный русак и в свете фар помчался впереди автомобиля. Переключив фары на ближний свет, я остановил машину и "косой", шмыгнув в траву, скрылся из виду.
- Хороший знак! - мелькнуло у меня в голове и, надавив на педаль, продолжил свой путь...
В половине восьмого я затих на своем посту. Потянулись долгие часы ожидания. На реке, бобры валили лес, и я, невольно, вздрагивал от звука упавшего дерева, который звучал взрывом в ночной тишине. В час ночи "лесорубы" угомонились!
В полудреме я продолжал упрямо ждать, просыпаясь при каждом шорохе. Треск ветки далеко в лесу заставил меня встрепенуться, а сердце забиться быстрей! Еще одна ветка треснула уже гораздо ближе к краю леса. Сомнений не было – это кабан!
И тут все стихло; воцарилась такая тишина, что я слышал удары своего сердца, готового вырваться наружу. Оказывается, всё это время кабан стоял и слушал, не решаясь выйти на открытое пространство. Превратившись в камень, я продолжал ждать выхода зверя.
Минут через десять-пятнадцать он неожиданно появился черным пятном на краю поля и через мгновение двинулся в мою сторону. Я медленно вёл за ним стволом, а подойдя к лабазу метров на пятьдесят, остановился.
Поймав лопатку в перекрестие прицела, я плавно нажал на спусковой крючок. За доли секунды до этого кабан срывается с места, и пуля попадает мимо сердца. Секач, присев на мгновение, исчезает в лесу. Когда треск стих, я слез с лабаза и пошел в сторону машины. Доехав до Николаевича, обрисовал ему сложившуюся ситуацию.
- Бери двустволку, пули и едем подбирать! Поди, по кишкам влупил? Зверюга мучается, да и мясо потом совсем ни куда! А что сразу не пошел, молодец! Ладно, поехали...
Зарядив ружье и включив фару, мы подошли к краю леса, куда забежал кабан. В луче света виднелась разрытая кровавая лежка, через десять метров еще одна. Мы осторожно продвигались по кровяному следу вглубь ночного леса. Вдруг впереди раздался треск ломаемых веток, Николаевич быстро побежал вперед, а я вслед за ним, старался не отставать.
- К ручью идет! Дима быстрей, а то не успеем!
Ветки хлестали нас по лицу, а мы неслись вперед, чуя запах раненого кабана. На бегу я услышал всплески перебегающего ручей секача и, в тот же миг мы "вылетели" на небольшую поляну. Картина, открывшаяся моему взору и сейчас стоит у меня перед глазами, словно в замедленной съёмке.
На другой стороне ручья стоял огромный секач. От вздыбленной щетины шёл пар, глаза его сверкали яростью в луче фары, а открытая пасть обнажила длинные клыки. В его глазах я увидел решимость отомстить своим обидчикам! Нас разделяло не больше десяти метров! Он прижал уши и наклонил рыло для последнего броска. Но тут звук выстрела слился с криком Николаевича: «Стреляй!»
Поверженный зверь зарылся рылом в побелевшую от снега листву. Прошла секунда, возможно, две; они мне показались вечностью!
Я громко выдохнул и посмотрел на улыбающегося Николаевича, а он бодро произнес: «А с тобой можно ходить в разведку!»
- И в бане спиной поворачиваться! - ответил я, и мы оба засмеялись.
Ну а у меня еще три дня охоты! Вот с этой мыслью я и провалился в сон. И охота состоялась! Но это уже другая история...
Дмитрий Васильев
(фото автора)
